Молодые женщины дружат со школы. Одна живет с сыном, другая, в свои тридцать лет, — с матерью, и они постоянно ссорятся. Мать пытается контролировать каждый шаг дочери: куда пошла, с кем встречалась, когда вернется домой. Да еще попрекает: и живет-то она не так, и одевается безвкусно, и чашку вечно не туда ставит. Дочери достается даже за то, что она читает не те книги и смотрит не те фильмы. Съехать от матери она не может — не на что снять квартиру: на работе ситуация нестабильная, компания на грани банкротства, к тому же не выплачен кредит за машину. В очередной раз она звонит подруге и, рыдая, рассказывает, что у нее опять проблемы с матерью.
Подруга сочувствует, расспрашивает, что да как, и выясняется, что мать рассорила дочь с ее парнем. Наконец-то ей встретился нормальный человек, все складывалось как нельзя лучше, появился шанс уйти из родительского дома и начать жить самостоятельно. И неожиданно все рухнуло. Однажды он позвонил, когда женщина принимала душ. Мать ответила на звонок и наговорила такого, что молодой человек больше не хочет иметь ничего общего «со всей этой семейкой».
Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения: «Что мне делать, куда бежать?» Подруга так прониклась ее переживаниями, что, недолго думая, предложила: «Поживи пока у меня. Есть свободная комната, мы все равно ею не пользуемся». — «А как же твой сын? Я не помешаю?» — «Да как-нибудь разберемся». Дочь в тот же день заявила матери, что «мир не без добрых людей», чем окончательно вывела ее из себя, собрала вещи и уехала.
Пару недель подруги жили душа в душу. Но потом отношения разладились. Гостья не покупает продукты, не готовит еду, не берет на себя практически никаких домашних обязанностей и действительно часто оставляет посуду в раковине. Делать замечания хозяйка квартиры стесняется, ведь она сама предложила подруге пожить у себя. Когда она все же отважилась поговорить, они разругались так, что пришлось фактически выставить подругу за дверь. Та продала машину и сняла себе жилье. С тех пор они не общаются.
В чем проблема?
Когда мы видим, как страдает близкий человек, мы искренне хотим помочь и делаем то, что нам кажется правильным. Но дальше события могут развиваться по самому неожиданному сценарию. Например, вдруг выясняется, что «пострадавшему» нужна была совсем не та помощь, которую мы ему предложили, и что наша щедрость приносит больше вреда, чем пользы. Или мы не в состоянии справиться с ношей, которую сами на себя взвалили под влиянием сильных эмоций. В результате отношения с человеком, ради которого мы так старались, рушатся. Разочарование и ощущение неловкости гасят всякое желание помогать. Мы начинаем считать всех людей неблагодарными и в следующий раз уже не бросаемся на помощь так поспешно. А если бросаемся, то, бывает, снова наступаем на те же грабли.
Почему наши благие намерения порой оборачиваются неприятностями? Что мы делаем не так?
Заражаемся чужим состоянием
Боль близкого человека становится нашей болью, его страдания — нашими страданиями, мы присваиваем их себе, пропитываемся ими и теперь уже сами ищем способ их унять. Тот, кто способен на такой эмоциональный порыв, как правило, обладает развитой эмпатией. Иногда он настолько погружается в ситуацию другого и так сливается с его переживаниями, что начинает решать его проблему как свою. Это и произошло с женщиной из нашего примера: впечатлившись историей подруги, она не смогла остаться в стороне и без колебаний предложила свою помощь.
Не думаем о последствиях
Под влиянием сильных эмоций мы теряем способность прогнозировать дальнейшее развитие событий. Нам кажется, что избавить человека от мучений и решить его проблему нужно немедленно, сейчас же, поэтому в ход идут любые мало-мальски подходящие идеи. Женщина была уверена, что подруге надо съехать от матери, и предложила ей погостить у себя, не подумав о том, как они будут уживаться на одной территории. Она не задавалась вопросами, надолго ли и на каких условиях поселится у нее пусть близкий, но все же не родной человек, как это отразится на ее сыне, удастся ли сохранить дружбу, если придется жить бок о бок. И, главное, действительно ли это именно то, что поможет подруге?
Попадаем в «ловушку спасателя»
Решая проблему за другого человека, мы берем на себя ответственность за него и при этом попадаем в так называемую ловушку спасателя. Начинает разворачиваться сценарий, известный как «драматический треугольник Карпмана»: в нем роли спасателя, жертвы и тирана разыгрываются всеми участниками «драмы» поочередно. В нашем примере дочь-жертва, пытаясь справиться с мамой-тираном, находит спасателя в лице подруги и (возможно, неосознанно) перекладывает на нее ответственность за собственную жизнь.
Со временем наш спасатель (подруга) превращается в жертву: она перестает быть хозяйкой в собственном доме, терпит беспардонное поведение гостьи, а та становится тираном, который игнорирует принятые в этой семье правила и откровенно их нарушает. Долго так продолжаться не может, и вот уже спасатель (а потом жертва) принимает на себя роль тирана и выгоняет из дома обнаглевшую приятельницу.
Подобное часто происходит в отношениях мужа, жены и тещи: жена жалуется матери на невыносимый характер супруга, та приезжает и накидывается на него с оскорблениями. Обиженный муж уходит из дома, и теперь уже жена обвиняет мать в том, что она хочет разрушить их брак, и пытается вернуть мужа. Здесь роли спасателя, жертвы и тирана тоже переходят по кругу.
Попадание в «треугольник Карпмана» — признак нездоровых отношений, из которых трудно выбраться. Тем, кто берет на себя роль спасателя, как правило, движут не только благородные мотивы: здесь и желание выглядеть героем в глазах окружающих, и стремление поднять самооценку, залатать собственные психологические дыры — например, компенсировать неспособность решать свои проблемы, занимаясь чужими.
Даже искреннее желание помочь иногда приводит к результату, прямо противоположному тому, на который мы рассчитывали: мы не только не получаем благодарности, но становимся источником новых неприятностей для объекта нашей заботы. Например, мама снова и снова дает деньги своему взрослому сыну, который не может найти работу. Она считает, что спасает сына: «Иначе он не проживет!» — но на деле оказывает ему медвежью услугу, инвалидизируя его и культивируя в нем беспомощность.
Что делать?
Как помогать правильно? Универсальных рецептов не существует, многое зависит от ситуации, степени близости людей, их возможностей, способности сопереживать. Эмоциональный отклик на страдания другого, эмпатия — это дар, который очень помогает нам в жизни и, по сути, делает нас людьми. Он лежит в основе взаимопонимания, взаимопомощи и, в конечном счете, обеспечивает наше выживание. Мы стремимся отзываться на чужие несчастья, нам нравится ощущать себя полезными, получать одобрение, признательность за нашу душевную щедрость. Даже не афишируя свои добрые дела и не ожидая благодарности, мы знаем, что принесли пользу, и это наполняет нас радостью, чувством удовлетворения, повышает нашу самооценку.
Эмпатия — ценное качество, которое стоит развивать. Но для эффективной помощи мало обладать эмпатией, важно грамотно ею распоряжаться, не впадая, как говорят психотерапевты, в эмпатический дистресс, то есть не сливаться с переживаниями другого, сохранять определенную дистанцию. Как это сделать?
Базовые принципы и приемы можно позаимствовать у специалистов так называемых помогающих профессий: психологов, психотерапевтов, сотрудников благотворительных фондов. Они прекрасно владеют искусством помогать, знают, как это делать, не разрушая ни себя, ни отношений с теми, кому помогают.
Отделять свои эмоции от чужих
В любом деле сильные эмоции скорее мешают. Никогда и ни при каких обстоятельствах не стоит действовать на эмоциях. Да, мы сочувствуем другому человеку, но нельзя оказывать помощь, рыдая и впадая в отчаяние. Во всем должна быть мера. Как бы сильно мы ни сопереживали, надо понимать, что это не наши эмоции, не наша жизнь. Да, человек горюет, печалится, злится, но это не значит, что мы тоже должны злиться, печалиться и горевать. Иначе мы и ему не поможем, и себе испортим жизнь, потому что станем такими же растерянными, агрессивными, обессиленными и страдающими.
Нельзя идентифицировать себя с другим и сливаться с его чувствами. Психотерапевт Карл Роджерс для описания этого свойства эмпатии использовал слова «как если бы»: психотерапевт ощущает внутренний мир клиента, как если бы он был его собственным, при этом «как если бы» — ключевой элемент.
Мы должны успокоиться и подумать о том, что мы можем сделать. Важно всегда сохранять дистанцию между собой и другим. Только так мы способны оценить свои ресурсы и предложить адекватную помощь. Если мы действительно готовы пустить к себе подругу на какое-то время, надо четко понимать, чем мы жертвуем и как долго сможем терпеть присутствие в доме постороннего. Тогда мы спокойно оговорим сроки, условия и очертим границы. Но разве можно думать о таких сугубо практических вещах, когда перед нами страдающий человек? Не только можно, но и нужно, если мы хотим предотвратить конфликты и сохранить отношения, а главное — действительно помочь.
Помогать, только если нас об этом просят
Мы не берем случаи, когда человек тонет или истекает кровью, — там все более-менее ясно. Нужно вызывать соответствующие службы. Или, если помощи ждать неоткуда, самому вытаскивать из воды утопающего, класть пострадавшего на носилки и доставлять в госпиталь. В других ситуациях, не столь экстремальных, автоматическая реакция может только навредить. Социально одобряемой считается готовность бросаться на помощь по первому зову, не думая о последствиях. Но произвести впечатление и действительно помочь — это не одно и то же. Поэтому, прежде чем бросаться на выручку, надо взять паузу, трезво оценить происходящее и попытаться выяснить, нужна ли вообще наша помощь.
Как работают лучшие благотворительные фонды? Они сообщают оказавшимся в беде людям, что готовы им помогать, просят сформулировать конкретный запрос и по мере сил стараются на него ответить.
Стивен Карпман в своей книге отмечал, что в «драматическом треугольнике» жертва зачастую ждет, что кто-нибудь снимет с нее ответственность, и невротичный спасатель стремится эту ответственность на себя взять. В здоровых отношениях мы не берем ответственность за жизнь другого человека.
Да, мы можем помочь «пострадавшему» выбраться из беды, но не можем сделать это за него. Мы не должны додумывать за другого, что будет решением его проблемы в каждом конкретном случае. И уж точно не должны работать на опережение и что-то предпринимать, не обсудив это с ним, поскольку наше понимание ситуации может кардинально отличаться от его понимания, а наши решения будут продиктованы присущими нам стереотипами. Это же «неправильно», когда взрослые дети живут с родителями, поэтому нужно помочь тридцатилетней женщине срочно съехать от матери.
«Неправильно» подростку мечтать о профессии повара и идти в кулинарное училище, а не в 10-й класс, нужно его переубедить и доказать, что ему просто необходимо получить высшее образование. «Неправильно», что подруга молча терпит мужа-тирана, надо объяснить ему, как она страдает!
«Неправильно», что человек вкалывает за мизерную зарплату, надо найти ему что-то другое и убедить перейти на более доходное место.
Вернемся к примеру из начала главы. Женщина плакала и жаловалась на невыносимые отношения с матерью. Но просила ли она пустить ее пожить в доме подруги? Нет. Возможно, в тот момент она просто искала сочувствия, участия близкого ей человека. И переезд не помог кардинально решить ее проблемы.
Выбирать адекватные варианты помощи
Человек, которому мы хотим помочь, не всегда способен четко сформулировать, что ему нужно. Иногда он просто стесняется попросить о чем-то конкретном в надежде, что мы сами догадаемся и предложим помощь первыми. Если мы чувствуем, что это так, стоит вспомнить о приемах активного слушания, дать ему высказаться, а дальше обсудить, чем и как мы можем помочь. Тогда он будет готов принять помощь и распорядится ею должным образом.
Мы и сами способны оценить, насколько осознанно человек просит о помощи. Если наркоман рассчитывает получить от нас деньги на дозу, мы откажем с чистой совестью. Другое дело, если он попросит оплатить визит к наркологу или пребывание в рехабе.
Помощь не всегда заключается в немедленном решении проблемы и каком-то конкретном действии. Есть масса других вариантов. Михаил Бахтин писал о таких типах этических реакций на беду другого человека, как содействие, совет и сочувствие. Исследователи выделяют две основные формы психологической помощи со стороны социального окружения, то есть близких, родных, друзей: инструментальную и эмоциональную. Инструментальная — это информационная поддержка, помощь в домашних или рабочих делах, иначе говоря, что-то относительно осязаемое. Эмоциональная — это утешение, участие, помощь в нормализации состояния. Иногда нашим страдающим близким нужна в первую очередь эмоциональная поддержка. Получив ее, успокоившись, остыв, человек способен дальше действовать самостоятельно.
Поспешное переселение к подруге привело женщину к окончательному разрыву с матерью, но ни на йоту не улучшило ее положение. А чем на самом деле могла бы ей помочь подруга? Как минимум просто выслушать и дать выплакаться. Они могли бы вместе подумать о способах выхода из кризиса. Или стоило поискать хорошего психолога, с которым она начала бы работать над своей проблемой более основательно. Возможно, имело смысл временно предоставить ей комнату в своей квартире, чтобы она могла сменить обстановку, прийти в себя и набраться сил для решительных действий. Но все это — только при соблюдении определенных условий и договоренностей. Самое главное — не забыть спросить самого человека, чем можно помочь. Так мы возвращаем ему ответственность за свою жизнь и свои решения.
Не ждать благодарности
Добрые дела не всегда бывают вознаграждены, даже если наша помощь оказалась очень кстати. Иногда «спасенный» не способен сразу оценить то, что для него сделали, или по какой-то причине ему неприятно вспоминать, в каком бедственном положении он находился, и чувствовать себя обязанным. Порой мы не слышим даже простого «спасибо». Если мы страстно ждем благодарности, то, скорее всего, будем разочарованы и обижены, наше отношение к объекту помощи изменится, мы будем считать его неблагодарным наглецом, а себя — жертвой собственной сердобольности.
Чтобы этого не случилось, надо сфокусироваться на другом человеке: это ему мы хотим помочь, его страдания облегчить. И делаем это либо бескорыстно, просто потому, что у нас есть возможности и желание, либо заранее оговариваем условия нашей помощи, но тогда это превращается в своего рода услугу и мы праве ждать чего-то взамен. Здесь можно процитировать Омара Хайяма: «Если ты за добро благодарность ждешь — ты не даришь добро, ты его продаешь». В этом, кстати, тоже нет ничего плохого или постыдного, если мы имеем дело со взрослым, зрелым, самостоятельным человеком, который не хочет принимать помощь просто так и в ответ готов что-то для нас сделать. Например, женщина предлагает подруге пожить у себя, но они договариваются, что та по возможности помогает с домашними делами и готовит на всех хотя бы раз в неделю. Тогда это уже больше похоже на взаимопомощь, и вероятность конфликтов и недоразумений сводится к минимуму.
***
Помогать, как и просить о помощи, не так-то просто, даже если нам кажется, что мы обладаем значительными ресурсами: у нас все в порядке с эмпатией, есть финансовые возможности, связи в разных сферах. Помощь — это всегда двусторонний и динамичный процесс. Тот, кому мы помогаем, — не объект приложения наших усилий, а полноценная личность, способная со многим в своей жизни справиться. Распознать, чем именно мы можем помочь, и сделать это своевременно, грамотно и адекватно — настоящее искусство. Но, задумываясь о правилах оказания помощи, важно не растерять первоначальный порыв — само желание помогать.
Иногда нам удается не просто повлиять на ситуацию, а изменить жизнь другого человека к лучшему. Это большая ответственность, но и большая радость. Помогая другим, мы помогаем себе — это наполняет нас позитивными эмоциями, повышает самооценку, придает жизни больше смысла и укрепляет наши отношения с окружающими. А, как показывают исследования, именно прочные социальные связи делают нас счастливее.
Источник: 7ya.ru
